Если под объективностью понимать независимость от ПРОИЗВОЛЬНОГО ВЫБОРА субъектом, то вероятность, безусловно, объективна. Для такого утверждения есть два основания: 1) Определение вероятности сформулировано на основе допущений, которые нельзя назвать произвольными - все они так или иначе обоснованы. Так что субъект не должен произвольно пересматривать смысл понятия, раз уж он признал эти основания. 2) Конкретное значение вероятности может быть определено с любой степенью точности. Механизм для этого (последовательность испытаний) также обоснован. Так что субъект не должен произвольно выбирать конкретное значение для вероятности события, раз уж он признал эти основания.
Но если под объективностью понимать независимость от СУБЪЕКТА ВООБЩЕ, то вероятность, определенно, не может считаться объективной, потому что ее конкретное значение зависит от знаний субъекта. И это не удивительно: ведь вероятность определяется как «мера», а всем известно, что «у каждого - своя мера».
Для примера рассмотрим следующую ситуацию: мы с вами бросаем монетку и смотрим, орел выпадет или решка. А в стол вделано специальное устройство с магнитом (отвлечемся от того, что монеты не магнитятся), которое срабатывает следующим образом: если секундная стрелка на настенных часах в момент касания монеты показывает нечетное число, устройство обеспечивает выпадение орла, а если четное - решки. Я об этом знаю, а вы нет. Предположим, что это не игра на деньги, и что никто не должен ничего угадывать. Мы просто наблюдаем за монетой и ищем закономерности. С моей точки зрения известная закономерность постоянно подтверждается. С вашей точки зрения, поскольку вы наблюдаете не за часами, а только за монетой, закономерность отсутствует.
Работает ли в вашем случае теория вероятности? Безусловно, работает! Хотя, вроде бы, «объективно» никаких случайностей здесь вообще нет. Но вы легко оцените экспериментально вероятность выпадения орла, убедитесь в отсутствии корреляции между последовательными бросками, в независимости результата от времени суток и т.д. На основе экспериментальных оценок вероятности вы сможете теоретически рассчитать частоту определенных событий, например, частоту выпадения орла три раза подряд. А потом блестяще подтвердите теоретический вывод экспериментально.
Интересно, что с формальной точки зрения теория прекрасно будет работать и в моем случае. Просто с позиций моего знания она будет давать другие результаты: одни только нули или единицы вероятности. Но я-то смогу обойтись и без теории вероятности, поскольку с моей точки зрения все вполне определенно. А вот вы не сможете. Но, может быть, при очень большом числе испытаний вы установите «истину» и все ваши вероятностные расчеты окажутся лишь временным заблуждением? Может быть, но только в том случае, если вы измените предмет исследования: если догадаетесь наблюдать за настенными часами или станете засекать время броска с точностью до секунды. Но ведь это может и никогда не произойти. По крайней мере, если вы строго придерживаетесь предмета наблюдения: порядка выпадения орла или решки.
А теперь давайте представим, что предмет наблюдения - реальный физический процесс, исследуемый в лаборатории физика, например, излучение радиоактивного материала. Изменилось ли что-нибудь с точки зрения теории вероятности? Абсолютно ничего. Исчез второй наблюдатель, который знал «как оно все обстоит на самом деле», зато появилось общественное мнение, которое утверждает, что спонтанность испускания альфа-частиц носит «объективный» характер. Но теории вероятности до этого нет никакого дела. Она только предоставляет исследователю инструмент для оценки событий, полное знание о которых отсутствует. Если исследователь вдруг обнаружит явную корреляцию между интенсивностью альфа-излучения и цветом своих ботинок, теория вероятности никак ее не объяснит, она просто предоставит формулы для пересчета вероятностей некоторых событий с позиций нового знания.
Вот на этом-то «пересчете» я и хотел остановиться подробнее. Ошибочное представление о вероятностях, как об объективных характеристиках событий реального мира, отвлекло множество ученых от проработки вероятностных формализмов, описывающих ИЗМЕНЕНИЕ ЗНАНИЯ. Учебники стали рассматривать теорию вероятности исключительно как инструмент для описания «реальных» объектов и процессов вне зависимости от знаний конкретного субъекта. Хотя теория от самых своих основ ориентирована на совершенно противоположную задачу - описывать неполные знания субъекта о рассматриваемом объекте.
Чтобы проиллюстрировать эту мысль я вернусь к Христиану Гюйгенсу и к игральным костям. Гюйгенс исходил из симметричности игральной кости. Для него было логично предположить, что выбитые на ее гранях значки не нарушают симметрию существенным образом. Но реально-то симметрия в определенной степени нарушена, а значит модель заведомо идеализирована. Разработанный формализм обосновал экспериментальные механизмы оценки вероятностей. Теперь у нас появилась возможность уточнить модель, т.е. определить экспериментально, в какой степени вероятности выпадения тех или иных очков отличаются друг от друга. Распределение вероятностей изменилось, а почему? Потому что у нас появились дополнительные знания об объекте - игральной кости.
Конечно, определенные формализмы для пересчета вероятностей известны, хотя используются они не столь повсеместно, как бы хотелось. Например, формула условной вероятности или, точнее, выводимая из нее формула Байеса позволяет, используя знание о вероятной связи событий, пересчитать вероятность одного события по факту другого события. Поскольку я до этого момента не упоминал об условных вероятностях, я хочу подробнее остановиться на этом вопросе.